- Финьо прав,  твой сын ведь еще не родился. А дочь... Итерилдэ замужем? Турьо, ты готов отдать врагу Белерианд, а сам будешь ждать своего знака? А если его не будет? Если твой посланник свернет шею в окружающих горах? Или орков встретит. Или... Да просто -   свернет не туда. И из-за этого ты готов упустить последний, скорее всего, шанс  победить?
Наверное, брат за столько лет уединения в Гондолине должен очень плохо себе представлять, что происходит в остальном мире. Если бы представлял... понимал бы, что ждать неизвестно сколько  и неизвестно чего - слишком большая роскошь для нолдор.
- У нас есть планы, но какой смысл говорить о них, если  не решено, кто будет участвовать в союзе.
Планы были... но для окончательного решения и правда нужно было точно знать, кто, как и где будет участвовать в этой битве.
Слова брата Финдекано слушал с некоторым удивлением. Нет, в чем-то брат был прав - силы Моргота огромны, и тбы победить его , действительно нужно очень хорошо обдумать каждое свое действие. Ну так... они к этому и стремились. Никто же не собирался просто прийти под стены Ангамандо и пытаться взять их штурмом.
- Турьо, -сказал он, когда брат закончил, - Мы ведь не зря попросили тебя о встрече...Если ты - с нами, давай вместе решать, как удивить Моргота.
Он посмотрел на Майтимо.
- Сейчас мы можем показать тебе и наши чертежи, и предполагаемый план сражения. Возможно, у тебя возникнут мысли, который не возникли у нас... что-то принципиально новое.
Ему казалась немного странной позиция брата.

- А т бы хоть раз попробовал взять в руки меч не  дома в своем дворе, а  на поле боя.  Может, тогда бы и понял, зачем воины идут сражаться и гибнут. Судить, сидя за стеной, и глядя  на то, как умирают, со стороны, куда проще. Ты слишком засиделся в  своих мастерских за картами, если думаешь, что для боя можно выработать четкий план  и  все пойдет так, как задумано.
- Ты не имеешь права говорить мне об этом, сын Феаснора. Ни ты, ни твои братья не смеют говорить мне о правильности или неправильности моих действий. Запомни это, кузен
Финдекано посмотрел на обоих, внутренне собравшись. Не надо было все это  говорить - ни Майтимо, ни Турьо. Он понимал мотивы обоих, хотя душой не мог не согласиться с другом. Все эти годы... они воевали и умирали. Теряли свои земли и пытались отстоять их. Пытались хотя бы как-то противостоять Морготу... А брат... не, никогда, даже в очень большом гневе, он не смог бы назвать его трусом, потому что убежден был, что это - неправда. И понимал, что Туркано руководствовался какими-то высшими побуждениями, но это было понимание поверхностное, идущее от разума, а сердце старшего нолофиниона и короля нолдор не могло смириться с этим. Пророчества, предсказания... да, это... очень важно, конечно, но другие-то шли в бой здесь и сейчас. И отец погиб, и кузены, и множество других... чем им помогли пророчества?
- Прости, Финьо. Я всё понимаю. Но я увёл свой народ, чтобы не допустить братоубийственной войны. Ведь большая часть моего народа никогда не забудут и не простят льды Хэлкараксэ и пристани Альквалондэ. Но ты пришёл ко мне за помощью, брат. Пришёл вместе с одним из сыновей Феанора. Я не могу отказать тебе в твоей просьбе. Но я не буду приказывать своим воинам  идти за мной. Мы придём, но придут только те, кто пойдёт добровольно, брат. Так будет правильно.
Финдекано помолчал, затем посмотрел в глаза брату и тепло улыбнулся.
- Спасибо, Турьо. Сколько бы вас ни было, сколько бы ни откликнулось на твой призыв - все равно спасибо. Мне жаль, что вражда так глубоко засела в душах эльдар, но тут никто не властен, наверное, ничего изменить. Надеюсь, что мы сможем победить и тогда... тогда, может быть, наступят какие-то другие времена для всех нас.
Для тех, кто выживет...