"Страшно... Не бойся... Ничего такого не случится. Знаешь... Что бы не случилось, с нами все будет в порядке. Не можешь объяснить - ну и не надо. Просто не думай об этом. А что у меня за вид - обычный. Болит немного..."
"В том-то и дело, Нельо, что не получается не бояться... Ты ведь знаешь, я не трус и никогда им не был. И это... это не страх смерти или как-то физической боли. Нет, это нечто иное... Может и будет все в порядке, но... Я за... за наши души боюсь, toronya. Знаешь...ты должен это знать... когда в горах стоишь на краю... порой чувствуешь какое-то странное желание сделать шаг вперед. Но разум не дает сделать этот шаг. А я... мне кажется, что мы вот-вот потеряем разум и шагнем в пропасть, в темноту... Не из-за Моринготто, из-за нас самих."
Макалаурэ говорил все это, сам не понимая, откуда берутся слова, почему он думает и чувствует именно так. И почему ему везде мерещится кровь... кровавыми казались отблески факелов на лицах, на лезвиях мечей, которые некоторые обнажили в знак готовности идти в бой со Злом, на белых, так нелепо смотрящихся тут одеждах Эонвэ... Менестрель посмотрел на свои руки и с трудом удержался от испуганного возгласа - они тоже были словно в крови. Спор продолжался, что-то говорил отец, дядя, Эонвэ... он почти не слышал, да и не стремился.
"Хватит, прекрати... что за истерика!" - приказал он сам себе.
"Немного болит? Ну.. судя по тебе не очень немного..."
Макалаурэ осторожно попытался помочь брату, снимая боль. Опыта у него было маловато... но должно получиться хотя бы что-то...

- Нарьо, Арато... А знаете, про кого мы забыли? Про маму...
Шепот Артанис показался ему громче всех криков, что раздавались на площади... Мама... ведь они  правда забыли о ней. Как же она... останется? Пойдет с ними? Что вообще будут делать жены, сестры, матери, дочери тех, кто сейчас рвался в Эндорэ? Пока из них он видел тут только Артанис и Амариэ....
"Простить? За то, что вы выросли и имеет право на свое мнение? Мне на за что прощать вас... И... когда все закончится тут...как бы оно не закончилось, я хотел б поговорить с вами."
"Но ведь ты не согласен с нами, отец... Хорошо, мы придем к тебе после.. всего этого."
Арафинвэ все еще пытался возражать Феанаро. Он был против этого похода... почему? Неужели ему так по душе Валар? После того, что сказал Эонвэ, Айканаро был готов согласится со своим дядей и новым королем нолдор - они жалкие, беспомощные игрушки для Сил. Или неразумные дети, которым надо подсказывать куда идти и что делать. Слова Нолофинвэ казались юному эльфу куда более разумными, хотя он и не понимал, зачем медлить... По правде говоря, он уже порядком устал от этих споров... Пора было что-то решать.

Подумай, Феанарион, неужто Валар оскорбили твой народ? Вы никогда не были для Стихий ни рабами, ни игрушками, как говорит твой отец. Отчего ты против блаженства и безопасности, что дарит вам эта земля? Ты говоришь, что здесь нолдор уже видели и кровь, и смерть? Так знай, юный эльда, что в пределах Эндорэ вас ожидают войны и беды, какие ты пока и представить себе не можешь. Прошу тебя, одумайся и не произноси более опрометчивых слов.
Вот конкретно эти то слова сказанные майяром напыщенным  тоном, воистину взбесили Мрачного.
А кто еще как не валар, убийца моего деда и вор?!Или ты, Посланник Владыки Ветров желаешь сказать, что Силы отрекаются от своего сородича- убийцы и вора? Белый от чистой беспримесной ярости Третий резко дернув головой вскинул ту вверх пристально, едва ли не с ненавистью глядя на посланника.
Хрипло дыша Мрачный ничего толком не видел перед собой кроме багровых сполохов с нитями черноты, глядя прищуренными глазами прямо перед собой.
Почему я- против?- тут уж язвительная натура феанариони не выдержала Хорошооо же, о исполненный собственной значимости их слуга. Я отвечу тебе. Коль мои братья и отец не сочли даже нужным пояснять столь мелкий и незначащий вопрос.сжимая до побеления рукоять кинжала нолдо, цепляясь за тот скорее по простой причине, чтобы чувствовать в руках хоть что-то твердое, пристально смотрел в глаза майяра. Мрачный негромко, но таким жутким тоном поинтересовался у посланника Манвэ, что ближайшие к нему эльфы из верных попятились глядя как зачарованные в светлые, до цвета стали, яростно блестевшие глаза Третьего.
Раазве Валар готовы покарать одного из своих сородичей, воздав тому по заслугам как требует этого самая обычная справедливость, и тем паче высшая справедливость Сил? Я уж вовсе молчу о том, что родина моего деда ныне находится под пятой Врага обагрившего берега Амана его кровью. И я не уверен, что пожелавшие остаться эльфы мирно живут под его пятой, не платя кровавой дани какую он уже взял здесь.и резко, отрывисто хмыкнул. Нет. Ибо, будь это так, то ты бы тут не стоял говоря про блаженство сих земель, которое уже ушло смытое кровью, впрочем как и свет Дерев! Равно, как и не говорил бы про то,что Силы не станут удерживать посмевших подумать о том, чтобы воздать за мерзкое деяние их родичу, каким то Детям Единого, потомкам рожденных по ту сторону моря. Мииилостиво сообщаяя последним, что и помогать тем не будут, при этом грозя войнами и неисчислимыми бедами.
Порыв ветра растрепал вьющиеся волосы Темного окутав плечи того черным, с отливом в красноту плащом.
Поежившись Морьо поплотнее запахнулся в плащь продолжая говорить прежним же вымораживающе-ядовито-ледяным тоном.
Я более чем уверен, что пожелай Силы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вмешаться и покарать преступника, такого бы желания не возникало ни у одного из эльдар. -умолк переводя дух и пытаясь успокоиться насколько возможно.Несмотря на свою обычную молчаливость и даже подчас угрюмость, Морьо, когда ощущал в том крайнюю необходимость, мог быть весьма убедителен и красноречив, а уж при условии личных мотивов, как любой из братьев в определенной степен мог повести за собой. Собственно говоря, приступ не присущего ему обычно красноречия и был вызван именно что личными мотивами.
Однако, это не так. Воистину Валар родня Моринготто. И Твои слова только сильнее подчеркивают мнение твоих хозяев о нас, как о своих полуразумных игрушках, и любимых питомцах, коих когда захотел-можно и наградить лаской, а при случае и пнуть побольнее, буде те станут надоедливее обычного. Так зачем?  Зачем нам тут ощущать путы рабства и унижения, если там, мы... -вдох-выдох с тщетной попыткой успокоиться, и выпрямившись так словно он стал стрелой наложенной на тетиву лука Третий поневоле возвысил голос- мы будем свободны, и у нас будет возможность при этом помогать своим сородичам, изначально выбравшим свободу жить своим умом, не полагаясь на Силы?  ядовитый тон, несмотря на внешнююю вежливость, так и сквозил в каждом слове Морифинвэ постепенно переходя на гордые интонации, пока на последних словах глуховато-мягкий голос нолдо не завибрировал набирая силу и убедительность в искренности самого эльфа, звуча словно запевший горн.

Отредактировано Карантир (2011-12-02 12:20:00)

- Ты настолько не веришь в свой народ, что думаешь этот порыв мимолетным? И что потом они испугаются и уйдут? И ты предлагаешь идти сейчас, прямо с этой площади? Когда же остановиться на минуту и подумать - было плохо. Убийца и враг Арды - Вала. Ты забыл об этом? Или думаешь, что сможешь убить его голыми руками? Подвиги и слава? А тебе не приходило в голову, что, убив нашего отца, он с такой же легкостью убьет хоть кого, и тебя тоже?
- О чем нам еще думать, брат мой? – выкрикнул Феанаро громче прежнего. – Мы знаем, кто убийца, знаем, куда он скрылся. Что мешает нам идти следом, чтобы воздать ему по заслугам? И будь он хоть трижды сильнейшим из Стихий, он не избежит гнева нолдор. Ведь неспроста Моринготто покинул Аман – он испугался; а если он боится, значит, его возможно одолеть.
- Разве я когда-то оспаривал твое старшинство, брат?...
Сын Мириэли пристально поглядел на Аракано.
- Разве то, что ты по сей день называешься наместником короля не противно моему праву старшего? Скажи, брат, признаешь ли ты меня государем, властелином нолдор, или будешь противиться этому?
-Твои слова во многом справедливы, toronya, было бы глупо не признавать это. Но ты неправ, считая, что мы всего лишь рабы для Валар. Неужели ты думаешь, что твое изгнание было злым умыслом, неужели кто-то, даже Силы, могли предвидеть то, что сделает Враг? И скажи мне, Феанаро, почему, призывая всех нас пойти за собой, ты так часто упоминаешь Сильмариллы и так редко - нашего отца? Что для тебя важней - он или же сотворенное тобой? Мне кажется, что свет, заключенный в твоих камнях, уже не будет столь благим, обагренный пролитой ради них кровью... а ведь ты готов отвоевать их именно ценой крови. Подумай об этом...
Феанаро усмехнулся в ответ – неужели это вновь заговорил его младший братец, тихоня и мудрец? Разве он полагает, что его слово еще что-то значит?
- Чего же стоят наши Владыки, если они даже были не в силах упредить злобный замысел Врага Арды? Любому из нолдор было понятно, что Моринготто жаждет получить Сильмариллы, и оттого обитатели Северной Твердыни подвергаются опасности. Но Валар не защитили нас, они не защитили нашего короля и свои Древа, так можем ли мы и дальше уповать на их силу и считать себя в безопасности под ее сенью? Что же касается Камней, я отвечу тебе просто, toronya. Я хочу вести народ в Эндорэ не только ради нашего прошлого, но и ради будущего. Месть – это наше прошлое; Сильмариллы – наше будущее. Они – единственный ныне источник благословенного света, который более не принадлежит Валар; он принадлежит только нолдор. Таков подарок нашему народу от его нового государя. С волшебными Камнями Срединные Земли склонятся перед нашей силой. Теперь ты понимаешь, Арафинвэ? Сильмариллы нужны нам не для кого, чтобы проливать кровь, а для кого, чтобы ее не пролилось еще больше.
- Феанаро, одумайся! Неужели ложь Мятежного столь прочно поработила тебя, что ты уже не слышишь голоса разума. Не Мелькор, но ты сам ведешь свой народ на погибель. И не Валар, но ты сам сейчас изгоняешь себя…
Снова к королю обращался посланник Манвэ, призывая к благоразумию… Финвион ничего не ответил ему, видя, что сын и без него сумел отыскать слова для достойного ответа.

Айканаро не отозвался, увлеченный беседой с братьями и сестрой. Аракано в отчаянии шагнул к лестнице... и остановился.
"Нарьо!.." Он уже не надеялся хоть до кого-нибудь дозваться. Испуганный. не знающий, что делать, юный нолдо снова обвел глазами толпу. Похоже, большинство решили идти в Эндорэ... Ему, наверное, тоже придется - оставаться здесь одному было еще страшнее...
- Феанаро, одумайся! Неужели ложь Мятежного столь прочно поработила тебя, что ты уже не слышишь голоса разума. Не Мелькор, но ты сам ведешь свой народ на погибель. И не Валар, но ты сам сейчас изгоняешь себя…
Эонвэ все еще старался образумить короля. но Аракано уже не верил, что Глашатаю это удастся. Слишком ярким безумием горели глаза дяди...

- Но разве мое решение неправильно, отец? Послушай, что говорит Эонвэ... он продолжает твердить про блаженство и счастье, которого уже нет и никогда не будет.. Валар хотят оставить нас в золотой клетке, как прирученных птиц, но они не в силах лишить нас зрения и разума!
- Эонвэ... А что он  должен был сказать? Что отправиться с нами? Не думаю, что это было бы возможно. После всего, что произошло... Он прав в чем-то, хоть и говорит это не так, как... стоило бы. Да я и не об этом говорю. Просто нельзя вот так все бросить и броситься непонятно куда неизвестно зачем. Нас же там ждать будут наверняка, нужно хоть немного подумать, что мы там делать будем.
А ведь майа, и правда, не о том говорил. Его слова только подстегивали остальных, рождая возмущение такой беспечностью и попытками испугать их. А еще - он был уверен, что брата так просто не остановить. Тот будет рваться мстить Мелькору и любому, кто попытается остановить его.
- О чем нам еще думать, брат мой?  Мы знаем, кто убийца, знаем, куда он скрылся. Что мешает нам идти следом, чтобы воздать ему по заслугам? И будь он хоть трижды сильнейшим из Стихий, он не избежит гнева нолдор. Ведь неспроста Моринготто покинул Аман – он испугался; а если он боится, значит, его возможно одолеть.  Разве то, что ты по сей день называешься наместником короля не противно моему праву старшего? Скажи, брат, признаешь ли ты меня государем, властелином нолдор, или будешь противиться этому?
"А ведь ты и правда безумен, брат мой. Ты слышишь и видишь не то, что есть, а то, что хочешь услышать."
- Когда же я отказался назвать тебя королем? Ты безумен, брат. Ты позволил своей ненависти затмить для тебя все и всех. Скажи... Сколькими жизнями ты готов заплатить за то, чтобы утолить свою жажду мести? Кого из присутствующих готов отдать ему, прежде, чем доберешься до горла врага?

"Не должны? Но ведь ты считаешь этот поход неправильным. И я не верю, что это из-за страха. Ты... О чем ты думаешь? А если сердце окажется неправо? Или... Если оно не может выбрать? Но отец... Не все ведь идут с ненавистью, и не все будут руководствоваться ей. Я не верю, что так может быть. Дядю ведь не остановишь...
Но вет так, порознь, мы тоже ничего не добьемся. Да и здесь уже не будет той жизни, к которой мы привыкли и которую помним."
"А если сердце окажется неправо... Тогда нам платить за его ошибку, сын. А выбрать... оно выберет, у него просто нет выхода. Страх... нет, дело не в страхе, хотя, не скрою, я боюсь. Не за себя, за вас." -Арафинвэ помолчал, глядя на бурлящую толпу на площади, - "Ты сейчас сам ответил на свой вопрос, Инголдо. Порознь мы ничего не добьемся. Потому я иду, чтобы быть с вами. И не только я... И чем больше будет тех, кто руководствуется не ненавистью, тем лучше... для всех. Так мне кажется."
Финдарато был прав... их жизнь, такая, какой она была, кончилась, больше ее не будет. Наверное, как-то все тут восстановится, Тирион оправится о удара, Валар создадут что-то новое вместо Древ... но это будет уже не с ними. И не для них. И это будет другая жизнь...
"В самом деле, отец, как же amme? Захочет ли она оставить свою родню и все, что ей мило, здесь и отправиться с нами? И как она переживет, если мы уйдем, а она – нет?.."
"Она... не захочет, Арато. Ей... не место там, ведь никто не знает, чем встретят нас Смертные земли.Я не знаю... "
Что Арафинвэ мог ответить сыну, если и сам не знал ответов на вопросы? Эарвен не пойдет с ними. Он отчего-то знал это точно, хотя не говорил с женой, не видел ее... Тяжелая тоска легла на плечи, заставив их опуститься...
- Чего же стоят наши Владыки, если они даже были не в силах упредить злобный замысел Врага Арды? Любому из нолдор было понятно, что Моринготто жаждет получить Сильмариллы, и оттого обитатели Северной Твердыни подвергаются опасности. Но Валар не защитили нас, они не защитили нашего короля и свои Древа, так можем ли мы и дальше уповать на их силу и считать себя в безопасности под ее сенью? Что же касается Камней, я отвечу тебе просто, toronya. Я хочу вести народ в Эндорэ не только ради нашего прошлого, но и ради будущего. Месть – это наше прошлое; Сильмариллы – наше будущее. Они – единственный ныне источник благословенного света, который более не принадлежит Валар; он принадлежит только нолдор. Таков подарок нашему народу от его нового государя. С волшебными Камнями Срединные Земли склонятся перед нашей силой. Теперь ты понимаешь, Арафинвэ? Сильмариллы нужны нам не для кого, чтобы проливать кровь, а для кого, чтобы ее не пролилось еще больше.
- Брат мой... если ты утверждаешь, что свет камней нужен для того, чтобы кровь не проливалась больше, что это источник света... так почему ты на хочешь делиться этим светом с другими, говоря, что они принадлежат только нолдор? Сейчас ты говоришь так... завтра скажешь, что они - собственность лишь Дома Феанаро... опомнись брат, камни завладели твоей душой. Ты жаждешь их так же как... как тот, с кем идешь сражаться. Что тебе нужно, к чему ты стремишься? К свету или к власти над новыми землями?
Арафинвэ чувствовал, что все слова словно падают в бездонную пропасть... Феанаро было не нужно ни советов, ни уговоров. Он уже все решил. И для себя и для других. Вон его сыновья уже готовы идти за отцом куда угодно... мальчишки...И его дети, даже дочь, горят желанием мстить и сражаться.
Снова заговорил Эонвэ. И на этот раз его слова были отнюдь не благостны. Что хотели Валар? Удержать их, угрожая таким образом? Неужели они не понимают, что это будет иметь обратное действие? И, впервые за всю свою жизнь, в душе младшего сына Финвэ шевельнулось разочарование в тех, кому он так верил...

"Да, наверное...  Хорошо бы не думать ни о чем об этом, только не получается почему-то. Конечно, ты не трус. Я и не сомневаюсь в этом. Кано... Что происходит? Как будто... Это се сон какой-то. Неправильный... Думаешь? Но ведь... Можно попробовать удержаться. Или вообще не делать ничего, подождать, пока это желание пройдет. Можно ведь попробовать."
"Хорошо бы... только мы не сможем не думать. Потому что это происходит с нами, здесь и сейчас. Да, ты прав, именно неправильный... Удержаться можно попробовать, но что ты будешь делать, если тот, кто рядом, уже шагнул вперед?"
Макалаурэ посмотрел на вспыхивающую факелам площадь. Скорее бы все закончилось, скорее бы иссякли громкие слова, за которыми - ненависть, страх и растерянность... И пустота. Нет, он не должен так думать! Ведь ими всеми движет благородная цель, он должны отомстить Врагу и восстановить справедливость. Но... отчего такими близкими вдруг показались ему слова Арафинвэ об отце и камнях?
"Ну не немного... Все равно ведь, ничего ты с этим не сделаешь. Ничего, пройдет... Мне бы отдохнуть немного..."
"Как это не сделаю? Я что, зря у целителей учился? Я постараюсь помочь... Куда вот ты такой пойдешь?"
Макалаурэ подошел ближе к сидящему на перилах брату. Развязывать сейчас повязку не стоило, да и наложена она была не так давно. Дело было скорее всего именно в ударе, а не в самой ране - она и глубокой-то не была. Менестрель немного волновался - все же опыта у него было немного, но потом все же начал осторожно творить чары, восстанавливая поврежденные ткани, и помня о том, что увлекаться не стоит - можно навредить...

"Нарьо!.."
Отчаянное, полное страха осанвэ Аракано засавило Айканаро вздрогнуть и посмотреть на кузена.
"Ты что? Что с тобой?"
Он внимаельно взглянул на друга... В глазах младшего нолофивиона был ужас... Что это с ним? Неужели его так напугали слова Эонвэ?
"Иди сюда, ближе..."
Айканаро и сам попытался прорваться к кузену сквозь толпу. Это оказалось не так просто, но в конце концов они все-таки оказались рядом.
- Аракано, что случилось? Неужели все происходящее кажется тебе таким... страшным?
Айканаро положил руку на плечо друга, пытаясь ободрить его.
- Ты не хочешь идти туда? А как же все то, что случилось? Неужели у тебя не желания отомстить Врагу?

"Спасибо... Я... рад буду... Очень. Ты... Как тебя зовут?"
"Тауриэль... А тебя?"
Придерживая сумку, Тау попыталась протиснуться к медноволосому. Раз уж решила идти с ним, надо держаться поближе. Нолдо явно было плохо. Девушка не знала, чем ем помочь - она ведь не лекарь... Но хоть воды сможет дать, уже что-то.
Пробираться сквозь толпу оказалось непросто. Тауриэль чуть не потеряла свою сумку , но наконец оказалась почти рядом с раненым.

"Она... не захочет, Арато. Ей... не место там, ведь никто не знает, чем встретят нас Смертные земли.Я не знаю... "
Тоска, тяжелая, словно камень, сдавила сердце Ангарато. Мать не пойдет с ними, но как же так? Неужели они больше никогда не увидят ее? Но ведь если бы все вышло по-другому, и Эарвен приняла бы решение последовать за супругом и детьми, она бы в свою очередь была вынуждена навсегда проститься со своим отцом, с родной для нее Лебединой Гаванью и со всем, что мило ее сердцу. Справедливо ли ставить пред нею такой ужасный выбор?..
И тут тоска сменилась чувством вины, и неожиданно сильной досадой – прежде всего, по отношению к самому себе. И почему он, Анагамайтэ, сразу не подумал об этом?
"А что, есть сомнения? Ничего, справимся... Пока мы вместе, мы со всем справимся."
Арафинвион улыбнулся старшему брату.
"Конечно справимся, toronya, я и не сомневаюсь в этом. Только… что будет потом, когда война окончится, и мы исчерпаем всю жажду мести, которую испытываем сейчас? Ведь мы уже никогда не сможем вернуться… и не увидим тех, кто нам дорог. Ты… ты готов к этому, брат мой?"
Вряд ли сердце Финдарато не терзалось теми же сомнениями. Тем более, что рядом с ним находилась Амариэ. Согласится ли ваниэ последовать за возлюбленным в Смертные Земли? И пусть даже так, но что за будущее ожидает их обоих в этом далеком Эндорэ?..

Нолофинвэ перестал обращать внимание на то, что происходит на площади. Почти. Видел, что младший протиснулся к другу и сейчас они о чем-то говорят. Наверное, ему было страшно...  Им всем было. Но сделать с этим что-то сейчас было нельзя. Должно было пройти время, чтобы все успокоились.
- Дядя.  Давай пойдём к Манвэ и поговорим с ним напрямую, ведь это может помочь нам.
Средний. Как всегда - в нем говорит разум, он предлагает самое разумное, что можно было бы сделать, но никто не сделает. Не разум сейчас правил на площади. И к Манвэ никто не пойдет - слишком слаба сейчас вера в Валар. Вон и Финьо так же считает...
- Я не знаю, что... но лучше бы он не говорил ничего вообще. Потому что его слова похожи на красивую мишуру, которой на праздники украшают дома и деревья - на вид ярко, а толку - чуть. Да, может быть и нельзя.. но что нам делать, atto? Как мы можем подготовиться к тому, чего не знаем сами?
- Может быть, и лучше... Или тогда бы все сказали, что Валар слишком трусливы, что молчат. Или слишком мало о нас вспоминают... Нет сейчас тех единственных слов, которые вернули бы все на свое место. Прежняя жизнь потеряна, а выбрать новую у нас просто не хватает времени. И толку ни от чьих слов не будет, сейчас эльдар пойдут за тем, кто даст им почувствовать себя сильнее. Даже если это будет ложью. Мы думать должны. Хоть немного думать, и смотреть вперед, а не прыгать вниз с обрыва, даже не посмотрев что там - вода или острые скалы. А мы именно это и делаем. И верим, что нам кто-то перину подложит.
А некому. Раньше они надеялись на помощь стихий, а сейчас даже на нее уже нельзя было - и они просто закрыли глаза, не желая смотреть, что ждет их.
- Вот как ты заговорил, брат мой.  Стоило мне спросить у тебя, согласен ли ты подчиниться закону и отдать корону нолдор тому, кому она принадлежит по праву, как ты тотчас обвинил меня в безумии… Так знай, что "безумец" сам готов отдать жизнь во имя блага тех, кого он поведет за собой. Во имя свободы нашего народа – свободы, в которой нам отказано Светлейшими. Что ж, если ты не желаешь признать моего права, тогда пусть сами нолдор решают, кого желают видеть своим королем. 
- Ты безумен, слеп и глух, брат мой, если не слышал того, что я уже здесь, на площади, признал это. Так чего ты хочешь? Чтобы я снова повторил это? Мне не нужна корона. И... Не нужна твоя смерть. Как и смерть всех, здесь собравшихся. Я знаю, что ты готов отдать жизнь в этой борьбе... Я никогда и не сомневался в этом. Только скажи - какой свободы ты хочешь добиться? Свободы принять смерть в дальних землях? Свободы где - в Мандосе, для всего народа? Чем угрожает твоей власти и твоей мести то, что я предложил задержаться здесь на день или два? Куда ты так спешишь, что готов повести свой народ в неизвестность вот так - неподготовленными, ничего не знающими? И чем тогда отличаешься от Валар и Моргота, если хочешь так же управлять ими - вслепую?
Почему-то Финвион был уверен, что брат его не услышит. Да и для него ли говорил он? Или хотел удержать хоть кого-то от этой глупости, выиграть хоть немного времени - дать им шанс задуматься. Он знал, что они пойдут.. туда, в те земли. Но не так. Не вслед за безумцем, готовым сгореть самому и сжечь всех в пламени своей ненависти.