Ородрет ушел ото всех как только смог. Только получилось это далеко не сразу. Если честно, у него было желание броситься за братом следом еще тогда, когда тот стремительно уходил, бросив корону Нарготронда как совершенно ненужный и ничего не значащий предмет. А в принципе, она и правда мало значила, особенно после того, что случилось. Этого невозможно было представить себе в самом страшном сне. В это трудно было поверить. До сих пор не верилось. Казалось, что стоит закрыть глаза, открыть - и все будет как раньше... Не будет. Никогда уже не будет как раньше. Никогда.
Ородрет не пошел догонять Финрода еще и потому, что понимал - тому сейчас еще хуже. Он еще больше потрясен, разочарован, убит всем происходящим, и ему требовалось время, чтобы хотя бы прийти в себя. И едва ли в тот момент старший хотел кого-то видеть рядом с собой. Кого бы то ни было.
И все же первое, что эльда сделал, как только смог избавиться наконец от общества неожиданно начавших его утомлять горожан, это пойти туда, куда звало его сердце, куда тянулась душа. Он не сомневался, что найдет Финрода здесь, и уже по мере приближения эта уверенность в нем росла. Оказавшись у двери, Арафинвион на мгновение задержался, но лишь для того, чтобы вдохнуть побольше воздуха: он совершенно не представлял себе, что может там сейчас увидеть, как и то, что будет делать и говорить сам. И вместе с тем мысль уйти и не входить не возникла ни разу. Ородрет коротко постучал и, не дожидаясь ответа, решительно распахнул дверь, оказываясь на пороге комнаты.
- Извини, если помешал... - начал он и тут же замолчал, услышав и почувствовав как дико и нелепо звучат обычные слова в этой чудовищной ситуации.

- Прости?! - не удержался эльда от удивления, выдыхая слова так, что они звучали не как претензия или издевка, а именно потрясение, глубокое и искреннее. Вот так вот?! Прости и все?!
- После того, что случилось... - Ородрет медленно вошел в комнату навстречу брату и аккуратно (как он делал в своей жизни все) закрыл за собой дверь. Теперь остальной мир остался там. Здесь же были только они двое. К сожалению, нельзя было оставить за порогом все, что произошло, сделать вид, что ничего не было. И эта корона... Арафинвион устало потянул ее с головы, как будто бы она ужасно ему мешала. Однако никуда не положил, продолжая держать в опущенной вниз руке. Просто избавился от дискомфорта. Или не просто...
- Это мы должны просить у тебя прощения, Инголдо... - продолжил эльда, чтобы снова не повисло молчание. Тем более, это он пришел, а значит, было бы логично, если это он выскажет, зачем явился. А и правда - зачем?
- Всего этого просто не должно было быть... Ты не мог... И они не должны были так поступать... Но ты ведь понимаешь... Хотя я сам не понимаю ровным счетом ничего... - Объяснил Ородрет, не совсем внятно, но иначе у него сейчас попросту не получалось. Как же так?! Неужели все это происходило наяву?! Это же совершенно полный бред!
- Ты... на самом деле хочешь уйти? - обреченно спросил он, зная ответ, и все же спрашивая, с надеждой глядя в глаза. Ведь иногда даже очевидные вещи не происходят, если... Ну вот не происходят и все тут!
Что, если все еще можно уладить, вернуть, исправить?!
"Ничего нельзя!" - говорил кусок металла, который машинально сжимали пальцы. "Больше ничего уже нельзя сделать!"
"И все же мы можем поговорить! - упрямо тряхнул головой эльда, отвечая своему внутреннему голосу. - Я за этим и пришел!"
- Мы... ты не можешь уйти просто так... Нам... нужно поговорить, брат мой!

Ородрет послушно прошел и сел в предложенное кресло, машинально разжав пальцы, отдавая корону, словно так и было нужно. Все произошедшее было чудовищным, непонятно с какой целью разыгранным спектаклем, а теперь ве должно было вернуться на круги своя. "Не вернется!" - билось в мозгу, но эльда упорно продолжал цепляться за эту пустую надежду, хотя она уже практически выскользнула из рук. Как только он увидел брата, стало ясно, что случившееся теперь можно только принять.
- Да, конечно... - механически ответил Ородрет на вопрос, не заметив даже, что ему был предложен выбор. Не было теперь выбора. Не было. Все случилось так как случилось. И несмотря на то, что физически брат все еще находился здесь, в этой комнате, уже ничего нельзя было остановить. И это было самым страшным - понимать свое бессилие предотвратить страшное, но еще не случившееся. Да и слова брата только подтверждали собственные мысли, добивая агонизирующую надежду. НИЧЕГО. НЕЛЬЗЯ. ИЗМЕНИТЬ,

- Я понимаю, ты должен... - медленно повторил эльда. Он смог заговорить снова только когда Финрод обнял его, поддерживая как всегда, когда бывало трудно.
Ородрет собрался с силами, еще немного помолчал, потом опустился снова в кресло и продолжил:
- Ты говорил об этом. Нам всем. Там, на совете. Я понял. Я именно тогда понял, что ты уйдешь. В любом случае, независимо ни от чего. Свой долг нужно исполнять до конца. Ты всегда так говорил, да и отец тоже... Я ведь понимаю, почему он остался тогда. Раньше не понимал, потом понял... Ты обещал Барахиру помощь, теперь ты хочешь помочь его сыну. Однако... - Ородрет резко поднялся на ноги. - Я не понимаю, чем ему поможет твоя смерть?! Твоя и тех нескольких, решивших пойти с тобой?! Разве за этим он сюда пришел? Разве для этого его отец рисковал своей жизнью ради тебя?
Эльда прошелся по комнате, машинально обхватив себя за плечи, будто бы ему было холодно, потом опустил руки, явно не зная, что с ними делать. Его обычное спокойствие давно уже ему изменило.
- Мне тяжело... Мне просто невыносимо потерять тебя... - с нескрываемой болью в голосе заставил он себя произнести наконец страшные слова. - Я не представляю, как...
"Как мы будем жить, когда ты умрешь!" - хотелось выкрикнуть в полном отчаянии, но Ородрет взял себя в руки и заставил оборвать фразу, хотя все это и без слов читалось крупными рунами на его лице.
- Я бы еще понял, - преодолевая внутреннее сопротивление, продолжил он, - если бы ты уходил на битву или бы Нарготронду грозила опасность, и ты пал в бою... Это больно, страшно, но это хотя бы понятно. Оправданно, что ли... Хотя едва ли можно чем-то оправдать смерть на самом деле... Я не ребенок давно уже, я понимаю... Но тут... Я не стану повторять все те глупости, что там прозвучали. Но... мы ведь ОБА ПОНИМАЕМ, что ты не вернешься! Никто из вас... Так зачем?! Почему, я понимаю, но ЗАЧЕМ?

Что делать? Откуда он мог знать, что делать?! Если бы знал, непременно сделал бы, и не было бы этого разговора, ничего бы не было. Но он не знал. Брат был прав и неправ одновременно. Точнее не так: одна часть этой правды откровенно противоречила другой, другая - третьей. И от этого привычный, понятный и разумный мир рушился на мелкие осколки, которые невозможно было собрать обратно, но и ничего нового из них тоже не складывалось.
Ясно было, что адан не доедет. Один. Но не менее ясно было, что и вдвоем они тоже не доедут. И даже взяв с собой отряд из десяти добровольцев - не доедут. НЕ ДОЕДУТ!!! Не одно столетие бились нолдор с силами тьмы. И не только нолдор. Они еще не проиграли, но и о победе говорить как-то не приходилось. И если бы одиннадцать эльфов и один смертный могли бросить вызов тому, кто долгие столетия был непобедим и неуязвим, против кого не стали выступать даже его сородичи Валар... Если бы такое было возможно, то что стоило сделать это уже давно? Ну то есть, вызов-то бросить они могли, только дальше-то что?
Что дальше, понимали все и очень даже прекрасно. И именно в этом и заключался самый большой кошмар, разбивающий логику в пыль. И адан понимал, что идет на смерть. Он и готов был к ней, совершенно этого не скрывая. И те, пошедшие за королем, оставшиеся ему верными и в жизни, и в смерти. Они тоже все понимали, это было видно еще там, на совете. И сам король... Брат и не отрицал, что осознает свое будущее, что шансов у них нет не только на победу, а вообще никаких, что впереди их всех ждет только одно. Понимал и все равно шел. Все остальные тоже понимали и не делали ничего, чтобы что-то изменить.
Ородрет не сомневался в том, что остановить брата не в силах. Нет ничего такого, что заставило бы его остаться или изменить решение. И в то же время стоять и смотреть было больно, страшно и совершенно невыносимо. Хотелось выть. Выть как собака, но и это тоже бы не помогло и ничего не изменило.

Ородрет молчал, слушая брата и одновременно сражаясь со своими внутренними противниками, которые просто неистовствовали и метались. И свою чашку взял чисто механически, повторяя за Финродом и послушно отпевая напиток, показавшийся в тот момент совершенно безвкусным.

Еще эта проклятая корона! Эльда с ненавистью посмотрел на нее, как будто все дело было именно в ней. Если бы не это! Ородрет безумно завидовал тем, кто назвался пойти с братом. Он бы тоже лучше пошел с ним (а еще лучше - вместо него), чем оставался тут ждать известий о его смерти. Но он не мог пойти. НЕ МОГ. По той же самой причине, неуловимой, но непререкаемой, по которой Финрод не мог не пойти. В Нарготронде оставался их народ, который нуждался в короле. Народ, который не захотел умирать, но едва ли было правильно их за это винить. Ородрету придется научиться не ненавидеть их за это, простить и понять. Он должен, это теперь его народ, его долг и его ответственность. Тем более, едва ли брат был бы рад такому спутнику, ибо одно дело, когда ты идешь на смерть один, гораздо хуже, когда с тобой твои друзья, и уже просто невыносимо, когда рядом погибнет кто-то для тебя очень близкий. Ородрет слишком любил брата, чтобы желать ему такой участи даже ради того, чтобы успокоить свою совесть. И в первую очередь именно поэтому - никакие свои эгоистичные мучения не стоили страданий брата. Особенно, если их можно было избежать.
Стиснуть зубы и принять. Принять. Принять свой долг. Финрод сделал это. Теперь нужно было это сделать ему. Только тогда он будет достоен брата. И при его жизни, и после смерти - ео памяти. Взять себя в руки и идти вперед. По углям. Босиком. Но идти, потому что ТАК НАДО. ТАК ПРАВИЛЬНО. И они знали это оба.

Финрод вспоминал, объяснял, говорил о долге, о гордыне, о верности себе. Ородрет слушал его все так же молча, допивая квенилас и машинально отставляя в сторону пустую чашку.
Да, брат, я знаю. Ты останешься верным себе. И я тоже останусь. По крайней мере, постараюсь, насколько смогу. И я знаю, что дело не в смертном. И не с Тинголе. И не в Сильмарилле. И не в том, что ты дал слово... Стоп! Вот тут Ородрет чувствовал, что ступает на зыбкую почву и дальше идти не следовало бы, нельзя, опасно. Брат уходил не только поэтому, а еще почему-то. Следуя за тем, что было открыто только ему одному. Но оно было, существовало, и возможно, Финрод сам еще не до конца осознавал это, но это было так. В его решении было больше, чем просто решение. Больше, чем просто долг. Больше, чем просто несколько жизней нескольких эльдар и одного смертного.

- Ты не станешь таким, - тихо, но уверенно ответил он наконец брату. - Я знаю. Ты всегда останешься каким был - идущим вперед, к цели, которую остальные еще даже не видят. Я не могу верить, что ваш поход увенчается успехом. Хотел бы, прости, но не могу! Я буду желать вам удачи, я буду надеяться, но верить в невозможное... На это способен только ты... Я верю только в то, что в любом случае ты достигнешь своей цели. Той, к которой идешь. И нам всем нужно бы поучиться у тебя это делать, но боюсь, это далеко не каждому дано.
Ты можешь быть спокоен, здесь все будет нормально. По крайней мере, настолько, насколько это вообще возможно. - Ородрет вздохнул. - Я не хотел этой ноши, но я постараюсь справиться. Как смогу. Иди спокойно. И... - он помолчал, но продолжил. - И не держи на них зла за то, что там было. Они на самом деле любят тебя и еще будут потом сожалеть о том, что сказали. И возможно, сделали. Исполнить свой долг иногда бывает очень трудно. Очень...

Брат все-таки пытался объяснить.
И конечно же, вспомнил о Финдекано и Майтимо. Кстати или некстати. Это был непревзойденный подвиг. Чудо. Искупление. Величайшая глупость. Или просто тот единственный поступок, который невозможно не совершить. Потому что выбора не было. Потому что поступив иначе, ты переставал быть собой, а значит, в ТВОЕЙ жизни могло быть только так и никак иначе. Просто. Только для этого нужна была самая малость. Крошечная деталь. без которой ничего бы не вышло. Чтобы сделать то, что сделал Финдекано нужно было быть Финдекано. Не больше, но и не меньше.
- Это не всем дано, Инголдо, - отозвался Ородрет, дослушав молча брата до конца и в голосе прозвучала глухая горечь. - Я знаю, это малодушие. Малодушие, которое пытается спрятаться за здравый смысл, убеждает окружающих и, в первую очередь, тебя самого, что у тебя есть причины, очень важные, объяснения, мотивация, много красивых слов... А на самом деле причина только одна - отсутствие веры. Веры в будущее. Эстель... многих из нас она покинула и покинула безвозвратно. И именно это руководит нашими поступками. Можно сказать, что я остаюсь по велению долга - и это будет благородно. Или - из-за малодушия и трусости, прячась за мифической ответственностью перед народом. а на самом деле просто не желая умирать. Я не боюсь смерти, хоть и не призываю ее. И думаю, что каждый из тех, кто говорил там с тобой сегодня, полагает также. Они сражались с тобой, они не страшатся гибели. Но они не верят. Эстель покинула нас. А идти в бой, даже не надеясь на победу... Ты прав, это - проигрыш. Заведомый и неизбежный. Они... мы все могли бы пойти за тобой. Но все бы мы шли за тобой на гибель и никто из нас с мыслью о победе. Это страшно. Гораздо страшнее, чем просто возможная смерть. Вы еще в силах уйти и погибнуть, героически или кануть в безвестность, мы останемся здесь на долгие годы или столетия - это уже не так важно - и будем жить с этой пустотой в душе. Ждать своего часа  и не быть в состоянии что бы то ни было изменить...
Эльда резко обернулся и спросил:
- Ты презираешь меня за эти слова? Наверное, это не то, что я должен говорить брату на прощание... Я должен клясться и уверять... Или пойти с тобой и прекратить наконец это бессмысленное существование... Ты уходишь ведь именно поэтому? Ты боишься стать таким же, как и мы. Опустошенным, опустившим руки и лишенным будущего. Если это так, то иди, мой брат! - Ородрет кинулся к собеседнику и схватил его за руку. - Иди! Никто не вправе тебя останавливать, ибо твой путь - единственно верный. И оставаться тут с нами - преступление. А там ты или погибнешь, или, что тое возможно, к тебе прилетит твой орел... Я не верю в вашу победу, но в нее веришь ты! И он! Вот почему сюда пришел этот адан! Дело вовсе не в кольце, не в клятве и не в выполнении долга. Просто вы, вы оба... у вас есть шанс, потому что вы... ваша эстель вас еще не покинула! Если бы он искал только смерти, он не пришел бы к тебе. Погибнуть он мог бы и в одиночестве. Он пришел к тебе... за победой. И вопреки всему у вас может получиться то, что совершенно невозможно с точки зрения здравого смысла...
Эльда замолчал и отошел в сторону, переваривая то, что только что пришло ему в голову неожиданно для него самого.

Отредактировано Эталдет (2016-02-27 14:09:51)