Все те два дня, что Мелькор ждал известий от посланных разведчиков, он не переставал возвращаться к мысли о том, что же за гости высадились на берегу. Весь Ангбанд шумел, как растревоженный улей, готовясь к войне с неизвестным противником; заместитель Саурона худо-бедно руководил крепостью, заместитель Готмога - координировал деятельность военных сил и охранных отрядов, а Мелькор проводил время в своих покоях, бездумно глядя на блеск Сильмариллов и размышлял.
Вряд ли это были Валар, думалось ему. В тот самый миг, когда войска Валар ступили на землю Эндорэ - земля содрогнулась, и он узнал об этом первый. Нынче же в Эндорэ царила тишь и благодать, и если бы не данные разведки, которую он предусмотрительно выставил по берегу, подозревая, что рано или поздно с запада кто-то явится за Камнями, Мелькор бы  узнал о дорогих гостях не раньше, чем  увидел бы их у стен Ангбанда.
«За камнями. Они пришли за камнями!»-билось в голове.
Решать вопрос о том, кто пришел - было рано. Одно ясно: те, кого благословили Валар. Без благословения любимых родственничков не один эльф не рискнул бы покинуть Аман. А если и рискнул (уж сам-то Мелькор знавал одного эльфа, для которого высшая воля была не указом) - то перебраться на Эндорэ было не на чем. Разве что плотики поделать или по Льдам перейти. И то, и то с равной вероятностью нелогично, безумно, а значит - невозможно. Значит - с согласия Валар.  Но кто?
Ответ был получен спустя два дня после ухода разведки. Эталдет послал осанвэ,  оповестив Владыку о пленении какого-то эльфийского командира и выслав его словесный портрет. И удивился, поди, когда Мелькор молчал добрых пять  минут, стараясь прийти в себя, а потом поинтересовался осторожно: «а ты не ошибся?»
Последующие два часа Ангбанд запомнил надолго. Мелькор, просидев некоторое время в полуступоре-полублажестве, принялся скакать, как оглашенный, по покоям и выкрикивать нечто маловразумительное, но безусловно радостное, отчего все орки, находящиеся в пределах досягаемости вопля, попадали на пол и закрыли головы руками, в ужасе думая, что Владыка то ли изобрёл новое звуковое оружие, то ли довёл до успешного завершения проект «Драконус Гигантус»…
Когда Мелькор вышел из своих покоев, он столкнулся лицом к лицу  с толпой майар, прибежавших на вопли повелителя. Машинально взяв на заметку те, на чьих лицах отразилось неприкрытое разочарование (что, вообразили, ублюдки, будто в покои  пробралось изголодавшееся потомство Унголиат?) и мысленно посулив вышеупомянутым фантазёрам побеседовать с ними много позже, в пыточных, Мелькор сказал, не сумев сдержать торжествующей улыбки:
-К нам едет дорогой гость из западных земель. Король нолдор Феанаро. Надо его встретить, как подобает. Со всеми почестями, которыми пристали такому грозному всесильному владыке.
Улыбка на лице Мелькора помимо воли стала еще шире, отчего особо слабонервный майар плюхнулись в глубокий обморок. Особо устойчивые, переглянувшись с Владыкой понимающе, пошли готовить торжественную встречу: расстилать перед  воротами Ангбанда красную ковровую дорожку, разучивать с орками приветственный гимн «К нам приехал, к нам приехал Феанорыч дорогой!» и учить их же кидать в воздух шлемы без особого ущерба для здоровья окружающих.
Сам Мелькор заперся в кузнице и, невзирая на боль в руках, принялся самолично готовить Феанаро дорогой подарок. Дорогим его можно было назвать с большой натяжкой железо, пошедшее на его изготовление, ввиду добывания его путем рабского труда имело весьма низкую себестоимость. Но уже одно то, что ковал её самолично  Тёмный Вала, делало королевскую корону воинстину бесценной!
Наконец работа была закончена. Мелькор, вдоволь налюбовавшись символом королевской власти (а заодно и наслушавшись от окруживших кузницу орков каскад похвал в адрес своего кузнечного искусства),  бережно завернул венец в мантию, изготовленную в экстренном порядке тоже специально для Феанора и выполненную в любимой цветовой гамме короля нолдор, отыскал вглядом орка что потолковее, вручил ему сверток с наказом передать Леди Мыши в назначенное время. А заодно и группу поддержки… то есть комитет по торжественной встрече прихватить в количестве не меньше двух дюжин.  После чего вернулся вновь в свои покои и, растянувшись на ложе, предался сладостным и приятственным  мечтам, узнав про которые Феанор, надо полагать, сто тысяч раз пожалел бы, что его кобелистый папашка  однажды предложил проводить до дома некую эльфийку по имени Мириэль...