Переход из темы

НПС Таларет

(32-й день, продолжение)

Найденыша невероятно аккуратно донесли нескончаемыми коридорами Ангбанда и вернули в его прежнее место обитания - в ту самую камеру за пыточной Эталдета, где принц нолдор провел большую часть своего заключения в Твердыне. Тут было чисто - Эталдет не выносил грязи и беспорядка. А его подчиненный именно в этом его точку зрения разделял. Пленного внесли и аккуратно разместили на топчане, на который темный даже приказал расстелить одеяло. Не то, чтобы он особенно заботился об узнике - только о чистоте предстоящего эксперимента. Точнее, игры. Ничто не должно было мешать, а потому капля комфорта - не такая большая цена. Цепь от ошейника Таларет пристегнул к небольшому кольцу в стене у топчана в самом низу. Теперь жизненное пространство пленника было несколько меньше, чем раньше и не регулировалось потайным механизмом. Но сейчас это было совершенно некритично, потому что Найденыш крепко спал под действием сильнодействующего сонного снадобья.
Осмотрев получившуюся конструкцию придирчивым взглядом, Таларет приказал принести веревку и крепко привязать пленного к лежаку - свалится еще, удариться может. После чего он велел оркам выметаться, послушал дыхание Найденыша и удобно устроился на лежаке тут же, положив руку ему на грудь. Физический контакт позволит ему лучше контролировать состояние объекта, тем более, что так ему работать было удобнее - создавалось впечатление полного контроля и очень тесного взаимодействия. Впрочем отчасти так и было. Правда, все-таки отчасти.

Расслабившись и настраиваясь на нужную волну - его работа была целым искусством, прежде всего, для него самого, ритуалом и священнодействием, - Таларет начал негромко выпевать чары, стараясь вклиниться в уже длящийся сон - крепкий, ненатуральный и совершенно без сновидений - как раз то, что и было нужно для работы. А вот теперь музыку будет заказывать он...

Орки появились в камере неожиданно, с грохотом распахнув дверь, и тут же бросились на пленников, не давая им опомниться. Один из них с легкостью отшвырнул в сторону мальчишку, что не составило для него особого труда. Остальные кинулись на Найденыша. Они действовали слаженно и четко. Их было много, и он, конечно, попытался оказать сопротивление, но был скручен в считанные минуты. Ошейник звонко щелкнул, расстегиваясь, и полетел на пол. Однако свободы узник не получил: ему жестко выкрутили руки и поволокли по темным коридорам. Путь был неблизким...

И Таларет, надо признаться, порядком утомился, тщательно воссоздавая ощущения, которые должен был испытать подопытный объект во сне. В принципе, вызвать их не составляло большого труда. Диапазон был неограничен, и можно было в несколько мгновений вызвать у спящего иллюзию любых ощущений, не причиняя ему особого вреда в действительности. Сложнее было сделать ощущения нужными. В данном случае требовалась естественность. Темный майа не мог похвастаться, что его таскали босым по каменным коридорам, выкручивали руки и подгоняли пинками и тычками. Но он видел все это сто раз и научился почти близко к действительности это воспроизводить, даже не добавляя лишнего. Чужие ощущения, чужая боль...

Найденыша втащили в камеру пыток тогда, когда там уже находился несчастный, которым и занимались палач и его помощники. Эталдет стоял у двери в свой кабинет и невозмутимо наблюдал за всем происходящим, не вмешиваясь в процесс. Рыжего пленника он встретил молчаливым взглядом и кивнул, после чего орки заставили остроухого опуститься на колени, выкрутили руки и придавили к полу, не давая подняться.
- Мы ждали только тебя, - улыбнулся майя издевательской улыбкой. - Мне показалось, тебе будет интересно...
Эталдет снова кивнул, и палач продолжил работать...

Таларету не терпелось отыграться. Хоть как-то получить компенсацию за пережитое унижение. Унижение, конечно, было не таким уж и страшным, но обиженный майа превратил его просто в невероятное оскорбление, сопровождавшееся жуткими мучениями, расплата за которые тоже должна была быть страшна. Для всех. Поэтому было вполне ожидаемо, что именно образ своего обидчика он выбрал в качестве первой игрушки и наглядного примера для Найденыша. А что, стоило совместить полезное с приятным. Паршивец уже месяц в крепости, а еще даже не нюхал, чем он пахнет, настоящий-то плен. Начальник к нему благоволил и какую-то особую методу пробовал. Ну и где результат?! Месяц, а воз и ныне там. Ну что, заодно стоило помочь любимому и обожаемому шефу, проведя для рыжего экпресс-обучение по полной, а не облегченной, как раньше, программе.

К счастью для Найденыша, темный все-таки не стал вываливать на него весь арсенал своей больной фантазии и долгого опыта работы в пыточных Ангбанда. Нет, даже в том эмоционально приподнятом настроении, в котором он находился, Таларет не забывал о том, что ему велено было пленника вернуть в здравом уме и живого. Да и профессионализм говорил о том, что лекарство нужно принимать правильными порциями, а перебор он может дать как раз обратный эффект и отключить остроту восприятия, повергнув объект попросту в шок. Этого было не нужно. И все же зрелище должно было быть кровавым и впечатляющим. Да и Таларету было крайне приятно выдумывать своему обидчику все новые и новые истязания.
Личный контакт позволял воспроизвести образ максимально точно, так, как он и запечатлелся в памяти самого майа. Однако раздетым (к счастью или к сожалению) Таларет Туркафинвэ не видел еще. Пока еще. А там мало ли, что могло быть, известное брату, и неизвестное остальным. Потому темный решил не рисковать и сделал в камере не очень яркое освещение. так, чтобы все нужное разобрать было можно, а лишнего увидеть - уже нет. И ракурсы выбирал тоже наиболее удачные. По его мнению.

Сколько длилась пытка в пространстве сна, сказать было сложно. В действительности прошло более двух часов и Таларет устал неимоверно. Он вполне насладился воссозданной собой картинкой, равно как и предвкушением того, что испытает объект, проснувшись. Теперь следовало именно что дать ему проснуться - а точнее принудительно разбудить, что обеспечит остроухому ко всему прочему еще и головную боль на ближайшую половину суток. Прежде чем будить, майа тщательно закончил сон - пленника притащили в камеру и уложили на лежаке, предварительно ударив по голове, чтобы процесс пробуждения был более реалистичным - голова гудеть будет и в том, и в другом случае. После этого он поднялся и медленно, но очень тщательно допел чары до конца. А потом в несколько быстрых шагов пересек камеру и скрылся за дверью. Не нужно было, чтобы проснувшись через несколько минут, Найденыш увидел его здесь и мог о чем-то догадаться и испортить ему всю игру. Братья-то у остроухого были еще...

Отредактировано Эталдет (2016-02-01 22:06:22)

НПС Таларет

Некоторое время Таларет наблюдал за пленником из-за двери, сожалея, что невозможно делать это более с близкого расстояния. Хотя и так было понятно, что происходило в камере и будет происходить в ближайшее время. Темный видел столько разнообразных реакций в подобной ситуации, что диапазон вариантов безошибочно знал наизусть. Ему было даже немного жаль, что ничего нового он уже никогда не увидит. Впрочем, он не работал. Он отдыхал. Для своего личного удовольствия. А поэтому майа, конечно, оставил за дверью орка, строго настрого наказав ему никуда не отлучаться и следить за остроухим пристально, а в случае неадекватного поведения сразу же доложить. И даже перечень неадекватного поведения потрудился растолковать. Медленно и доходчиво. А что? Его, в отличие от начальника, тупость подручных не радовала, но и не так уж сильно раздражала. И он мог спокойно и методично вдалбливать им все, что ему требовалось, с недостижимым занудством. Сам Таларет задерживаться больше не стал, справедливо полагая, что Найденышу впечатлений хватило выше крыши, а значит, в ближайшее время ему будет чем заняться, а майа может отдохнуть. Ибо устал, усердно отдыхая-то.

Вечером пленника навестил орк. Осторожно принес деревянную кружку с водой: Таларет неожиданно вспомнил, что цепь у Найденыша теперь была гораздо короче той, прежней, а потому он не дотягивался до источника воды в камере, а замучить его жаждой в планы майа пока не входило.

Утром 33-го дня в камеру принесли еще воды и традиционную миску похлебки. О черством куске дрянного хлеба, который давали внизу, Таларет то ли не знал, то ли посчитал рацион и без того чересчур разнообразным, то ли сэкономить решил на благо Севера. В общем, была только похлебка. Естественно, с сонным снадобьем, правда уже в меньшем количестве - чего зря тратить, если и так достаточно будет.
Если бы Таларет все же работал, он бы действовал, конечно же, совершенно иначе. Пленник был в хорошей кондиции для работы. Он поверил. Его можно было попробовать дожать, воспользовавшись состоянием. Но дожимать следовало тонко и аккуратно. Или можно было помариновать его наедине с полученными впечатлениями, тоже могло дать неплохой эффект в итоге. Как вариант, можно было даже попробовать сломать, дав еще одну убойную порцию зрелищ, одну или с подкреплением иными средствами.
Все это могло сработать, но темный отдыхал. Развлекался. А вот для развлечения, как раз, момент был крайне неудачный. Гурман, вне всякого сомнения, желающий насладиться по максимуму, должен был видеть, что пленник, мягко говоря, не в себе. Ему бы дать отлежаться, переварить, восстановить способность адекватно воспринимать окружающую действительность, а потом уже снова курять носом в дерьмо. Но Таларет не хотел ждать, и потому не мог. Он и так довольно долго прождал, пока думал, что Найденыш как и прежде спокойно заглотит наживку и уснет. Когда этим ожиданиям не суждено было сбыться, темный начал понемногу нервничать, все еще надеясь, что от усталости тот срубится сам. И все же стресс у Найденыша оказался сильнее, а потому майа в итоге не выдержал и вечером того же дня велел принести пленнику очередную порцию воды с добавкой снотворного снадобья, в нетерпении ожидая результата и будучи готовым уже силой заставить его пить, если тот будет продолжать срывать его планы. Порция же снадобья была настолько убойной, что даже одного глотка было бы достаточно, только бы Найденыш соизволил хотя бы попробовать принесенную гадость. Даже половины глоточка хватит...

В ночь с 33 на 34-й день Таларет наконец получил долгожданную возможность продолжить свою ментальную экзекуцию. Воспользовавшись на этот раз образом второго брата - Куруфинвэ. Этот не сказать, чтобы чем-то темному досадил, однако был следующим в очереди на то, чтобы побыть демонстрационным пособием разнообразных возможностей ангбандских палачей. Утомившись на этот раз больше, чем в прошлый, Таларет не удосужился напрягаться и выдумывать что-то оригинальное, а потому закончил сон идентично - удар по голове и медленное просыпание в своей камере. Он даже не стал обставлять этот удар соответствующими ощущениями - и так сойдет. Поспешил уйти и отправился отдыхать.

Правда, отдохнуть ему не удалось. По случайному стечению обстоятельств именно наступающий день ознаменовался гениальным решением Повелителя о том, что нолдор остро нуждаются в ультиматуме, а он, Мелькор, великодушно соизволит им в этом помочь. Великая миссия по предъявлению оной милости была возложена на Эталдета, который тут же выдернул подчиненного из приятных мечтаний и заставил работать - еще раз вспоминать все подробности своего путешествия в лагерь остроухих. Пока шеф еще только сочинял текст послания, дотошный Эталдет уже, как всегда, начал тщательную подготовку. Именно поэтому на ближайшие пару дней несчастный узник получил неожиданную передышку, когда его никто не беспокоил, только исправно приносили воду и похлебку два раза в день и совершенно без посторонних добавок в них.

Отредактировано Эталдет (2016-02-02 23:13:03)

НПС Таларет

Пленнику только казалось, что времени прошло много. Терзаемый страшными видениями, потерявший сон и аппетит и вконец измученный всем этим, он растягивал минуты в часы. На самом деле с того момента, как его вернули в камеру после второго "сеанса", прошло два неполных дня.

Вечером 35-го дня Таларету удалось наконец-то вырваться из цепких рук начальства, развившего кипучую деятельность по подготовке к историческому событию - вручению остроухим ультиматума от Повелителя. Самого майа этот вопрос волновал не особенно сильно, ему просто не терпелось вернуться к прерванному занятию. Очень не терпелось. Поэтому он как только представилась возможность улизнул, но вовсе не отдыхать. Точнее отдыхать, но только совершенно особенным образом. Предполагая, что освободиться он сможет в любой момент, а противный остроухий может и не захотеть в этот момент есть или пить, изощренный мучитель не придумал ничего лучше, как отдать приказ попросту ограничить пленному подачу воды и похлебки с тем, чтобы потом можно было рассчитывать на то, что получив хотя бы воду, он просто не сможет ее не употребить в самый кратчайший срок.
Так и произошло.
Немного подождав, пока узник уснет, Таларет бросился к нему и нетерпеливо начал выпевать очередной кошмар.
Мучаясь сложным выбором - кого на этот раз сделать жертвой, Таларет так и не решил этот сложный вопрос до конца, потому он выстроил декорацию так, что Найденыш находился у двери, ведущей в пыточную из его камеры, а неизвестный даже самому темному пока истязаемый был расположен так, что сразу невозможно было разобрать не только его лица, но даже и цвета волос и фигуры. Видно лишь, что узник на цепях был, но со "зрительского" места его не было видно достаточно хорошо - мешала небольшая ширма, которую потом предполагалось убрать.
Вот пусть помучается догадками, кто там на этот раз. Пусть... А там глядишь, Таларет и сам решит, чье обличье натянуть на объект. Сам майа как и оба раза перед этим принял облик своего горячо любимого начальства, говоря во сне от его имени. Палач послушно топтался в углу, дожидаясь указания...

- Хочешь узнать, кто там за ширмой на этот раз? - раздался вкрадчивый голос Эталдета, с большой примесью интонаций, характерных скорее для мастера кошмаров, но едва ли пленник был в состоянии сейчас обратить на это внимание. Тем более, что Эталдет и сам был отличным актером, если это было нужно ему самому.
- Могу дать тебе возможность угадать это. Хочешь? Если угадаешь... Что ты хочешь в этом случае? Скажем... Сможешь заменить одного на другого, если мой выбор тебе не понравится. Идет?

- Что здесь происходит, во имя Повелителя?! - раздался грозный голос Эталдета на сей раз откуда-то от двери, ведущей в коридор. Темный майа был крайне раздражен уже когда вошел. Однако бросив лишь беглый взгляд на находящегося за ширмой эльфа, он понял все. Он слишком хорошо знал потенциального противника, то есть будущих партнеров по переговорам в лицо. Он понял все, и это его окончательно взбесило.
- Ты совсем рехнулся уже на своих опытах?! - рявкнул он, совершенно не сдерживаясь. - Я кажется внятно сказал тебе: НЕ ПЕРЕИГРЫВАЙ! А ты что делаешь? Что, я тебя спрашиваю?
Второй Эталдет, стоявший ближе к Найденышу, нервно дернулся и обличье моментально стекло с него, как вода, а майа принял свой более привычный вид белокурого эльфа.
- Я ничего такого не делал... Просто небольшой эксперимент... Обычное дело. Тем более, что хорошо пошло, не нужно было вмешиваться...
- Не нужно было передергивать! - рявкнул на него Эталдет. - Ты все еще не понял? Мне срочно нужно с ним поговорить. Убери все это! Немедленно!
Эталдет дернул ширму рукой, и она начала расплываться в пространстве, вместо того, чтобы отодвинуться, как ей и было положено природой. Вслед за ширмой начал исчезать и несчастный узник, получивший напоследок черты почему-то Канафинвэ, хотя когда начальство вошло, объект для демонстрации выглядел иначе. Камера расплывалась на глазах. Эталдет еще что-то говорил, подчиненный ему отвечал, пытаясь спорить и оправдываться, но послушно убирая вызванный сон. А затем резко пробуждая пленника, в чьем кошмаре они сейчас только что оба соизволили скандалить. На самом деле Эталдет вошел в камеру как раз в тот момент, когда Таларет уже работал со сном. Не особенно церемонясь, майа вломился в самый разгар событий, тем самым привнеся в сон немного реальности.

Теперь они оба стояли в камере - Таларет ближе к кровати, ибо только что он сидел около бесчувственного тела пленника, а теперь просто поднялся на ноги. Эталдет стоял чуть дальше - там, где и остановился, когда вошел и понял, что происходит. Найденыш лежал, как и два прошлых раза, на лежаке, крепко привязанный к нему веревкой, чтобы не упал во время кошмара и не мешал мастеру работать. По приказу начальника Таларет разбудил узника, быстро, грубо и бесцеремонно. И выглядел теперь крайне обиженным, но не рисковал выражать эту обиду вслух, ибо Эталдет был зол до невозможности.

- А ты об этом сожалеешь? - поинтересовался Таларет с такой обидой в голосе, как будто это именно Найденыш был виноват в том, что его увеселительное мероприятие так внезапно и безрадостно закончилось. - Предпочел бы лицезреть все в реальности? Ну это тоже, в принципе, можно устроить...
- Ты угомонишься или нет? - неожиданно оборвал его начальник, резко вступаясь за узника. Было совершенно очевидно, что будь на месте белокурого майа кто-то другой, уже бы имел место быть труп этого другого в количестве одна штука и в очень неприглядном виде. Впрочем, еще одна неудачная реплика, и мастер кошмаров тоже схлопочет дальше некуда.
- Четыре дня. Всего четыре дня! - продолжал орать тем временем Эталдет, сделав движение, от которого подчиненный предпочел отступить в сторону, но оказалось, что темный просто начал мерить камеру шагами, пытаясь хоть как-то успокоиться: на этот раз раздражение было реальным и потому плохо контролируемым. - Во что ты его превратил за столь короткий срок?! Я представляю, что ты сделал бы с ним через неделю! Полюбуйся на него!
Таларет послушно уставился на лежащего пленника, но ничего особо интересного или катастрофически ужасного не заметил. Ну лицо осунулось. Ну круги под глазами. И что? Это смертельно? Чего так орать-то? А жрать остроухий сам отказался. Никто его насильно голодом не морил. А что у него психика нежная, так как раз он и работал над ее укреплением.
- Или ты сейчас же разыщешь этого бездельника и вы приведете мне его в приемлемый вид и состояние, или я просто не знаю, что я с тобой сделаю! - в сердцах заявил Эталдет, и подчиненный ему довольно быстро поверил, метнувшись к двери. Не очень быстро, конечно, но достаточно, чтобы не попасться под горячую руку и изобразить рвение и глубокое раскаяние в ужасных ошибках. Во всех, кроме той, в которой его пытались обвинить. Вот тут уж дудки! Таларет вовсе не считал себя виноватым. Наоборот. Он был прав, почти добился результата, а начальство пришло и все испортило... Ну, да что теперь поделаешь!
- Ты прекрасно понимаешь, почему мне нужно с ним поговорить! - бросил Эталдет ему с угрозой. - Хочешь, чтобы в случае чего я сказал ему, кто во всем виноват?! Ты точно этого хочешь?
Похоже, что Таларет прекрасно понял, о каких загадочных личностях шла речь, потому что его моментально из камеры сдуло.
Оставшийся темный посмотрел ему вслед, а потом остановил свое внимание на пленнике, подошел и бесцеремонно уселся на лежаке рядом с эльфом, устремив на него неожиданно сочувствующий взгляд. Можно было подумать, что это был заботливый целитель, если бы только исцеляемый не был прикручен к кровати.
- Я понимаю, ты сердишься, - голос зазвучал мягко, как будто бы некоторое время назад сам майа не жаждал разнести тут половину крепости. Все же он умел брать себя в руки, если было нужно. - У тебя, конечно, есть основания. Но если ты сердишься на меня, то ты совершенно не прав. Я не виноват, что так вышло.
И это было почти правдой. Почти, потому что давая разрешение, майа был уверен в намерениях подчиненного. И все же надеялся, что тот не станет заходить так далеко. Впрочем, и это тоже было ожидаемо. Таларет всегда заходил.
- Когда ты успокоишься, мы сможем поговорить?

Эталдет сидел на лежаке около пленника на месте, которое до этого его подчиненный организовывал для себя. То есть протяни руку - и легко дотянешься до собеседника. Что майа тут же и сделал, придвинувшись ближе и положив руку лежащему на плечо. Аккуратно, но уверенно, обещая попросту не дать дернуться, если таковые попытки будут возникать. Веревка фиксировала руки и ноги, чтобы во время кошмара объект не махал ими и не мешал мастеру работать, а также не свалился на пол, начав метаться. Но все это не было рассчитано на уже пришедшего в себя пленника: освободиться ему, конечно, будет трудно, но абсолютная качественная фиксация не была целью, а потому не достигалась. Впрочем, майа и так не сомневался, что физической силы у него больше при любом раскладе. Да и драться он, в общем-то, не собирался. Только поговорить.
- Ты уверен, что готов меня выслушать? - осведомился он. - Если желаешь, можем подождать целителя, он поможет тебе. У меня, к сожалению, нет времени на то, чтобы ты отдохнул и поел, но минимальный уровень комфорта могу предоставить. Потому что мне нужно с тобой нормально поговорить. И я надеюсь, что ты сможешь понять, что и тебе это нужно тоже.
Эталдет помолчал и добавил:
- Я действительно не хотел бы увидеть в реальности все то, что он тут тебе изображал. Именно поэтому я все еще разговариваю с тобой, хоть ты мне и не веришь. Просто Таларет был зол на тебя за этого.. опять забыл его имя... И на твоих братьев тоже, поэтому и вымещал свое недовольство таким образом. Я как раз стараюсь сделать так, чтобы всего этого никогда не произошло. Хоть ты мне и не веришь. Ведь не веришь же?
Темный поднялся и прошелся по камере, продолжая внимательно следить за реакцией собеседника.

Найденыш привычно бесился и дергался. Что ясно свидетельствовало, что он был вполне себе в норме, рассудком не тронулся и вообще вел себя как обычно. Разве что поговорить все же согласился. А это уже прогресс. Поэтому даже злой смех вызвал в ответ лишь легкую улыбку темного майа.
- Ну а на кого ему по-твоему злиться? - поинтересовался Эталдет. - Он не один год работал с этим остроухим. А тут раз - и все. И это как раз в тот момент, когда все самое интересное только начиналось. Хотя на мой взгляд, он этот эксперимент провалил с самого начала. Но да я сейчас не об этом. А что касается твоих братьев... Ну почему сразу шпионил? И кстати, все же согласись, что сработал он качественно. А для этого всегда нужен непосредственный контакт с объектом, чужой картинки бывает недостаточно, надо видеть самому. Иначе будет слишком непохоже, и близкие уж точно распознают обман.Ты же не распознал, значит, работа был хорошей.
И потом, если бы он за ними шпионил, как ты выразился, то чем бы они могли ему насолить? Вели себя не так, как ему хотелось видеть, что ли? Да и не так просто шпионить в вашем лагере. Ты не знаешь об этом, но они там уже и забор выстроили, и обживаться начинают. Кстати, никогда не слышал о том, что твои братья особенно дружны со средним кузеном, как его там... Турукано. До сих пор не могу понять, что их связывает, они же такие разные.

- Ну если бы ты оценил, я был бы тебе очень благодарен за помощь, - усмехнулся Эталдет, - да только ты ведь не захочешь. Хотя это как сказать, в какой-то степени ты ее уже оценил. И я вполне уяснил для себя и твою оценку, и замечания к его работе.

В определенный момент узник отвернулся, стараясь скрыть лицо, и майа с трудом удержался, чтобы не фыркнуть вслух, и пришлось приложить усилия, чтобы монолог звучал дальше ровно, без запинки и паузы. Нет, ну все же, какие они странные, честное слово! Что они пытаются скрыть? Свою реакцию? А ничего, что подобного рода жесты как раз более наглядно ее демонстрируют. Ну не вижу я твоего лица и что? Выражения я, кстати, мог бы и не заметить, а вот эти вот героические ужимки... Интересно только, что именно из сказанного его так проняло, ведь выстрелы пока все были пробными. Или все же нащупал что-то интересное даже вслепую? Кузен? И что там с этим кузеном?
- А что, отношения с кузеном - это такая неприятная для тебя тема? - совершенно безразличным тоном, как бы между прочим невинно поинтересовался Эталдет. - Они настолько плохие, что ты даже слышать о нем не желаешь? Не могу сказать, что он - сама любезность и вежливость, но все же вполне умеет держать себя в руках, на мой взгляд. Или я чего-то просто не знаю? Мне показалось, что он выглядел как-то странно и был немного не в себе. Это же не из-за того, что он узнал о твоей с отцом пропаже. Едва ли это так расстроило ваших родичей. Кстати, при отсутствии Феанаро и Нельяфинвэ именно Канафинвэ ведь становится королем нолдор, так ведь? Талантливый, умный, но слишком эмоциональный и отзывчивый. Как ты думаешь, по силам ли ему справиться с такой ношей? И как на такую смену власти отреагирует кузен и те, кто пришли с ним?
Эталдет не особенно рассчитывал получить правдивые и честные ответы на свои вопросы. Он был вполне в своем уме. Однако хоть какая-то реакция на такое количество слов ведь должна же была быть? А что, попытка - не пытка, а как поведет себя Найденыш, было крайне любопытно.

Первоначальная покладистость остроухого оказалась мнимой. Точнее не так: вел себя Найденыш вполне естественно для того, кто только что испытал сильный шок - сначала был тихий и на все соглашался, потом постепенно приходил в себя и начинал дерзить и огрызаться даже сверх обычной меры. Известно.
Проклятие! Темный неожиданно рассердился так, что подскочил к лежаку и с силой пнул в его основание. Тяжеленная колода все же выдержала удар и даже с места сдвинулась совсем немного. Но зол Эталдет был не на бессловесную мебель. И даже не на узника. И почти даже не на подчиненного, так не вовремя влезшего со своими развлечениями. Злился майа на себя, ибо должен был предполагать, что именно этим все и закончится. И вот сейчас, когда Найденыш ему нужен, он как раз был в максимально неподходящей форме для беседы. У него на почве стресса даже инстинкт самосохранения сейчас работал слабо. Проклятье! Ни раньше, ни позже! И ведь из этого быстро его никак не выведешь. Нет таких средств. Успокоить можно, но тогда он просто уснет или будет вести себя как кукла на веревочках.
Эталдет бросил полный бешенства взгляд на лежащего эльфа, однако было видно, что раздражение адресовано не ему, ибо на нем взгляд не задержался. Скользнул вдоль лежака... Резким движением темный рванул узел, скрепляющий веревку, которой узник был привязан к своему ложу. Дернул ее на себя, вытягивая, после чего отошел к двери, сверкая глазами и наматывая веревку на руку так тщательно, что это выдавало просто крайнюю степень его раздражения. Похоже было, что как только он особо аккуратно эту веревку скрутит, он сделает что-то такое, просто невообразимо ужасное... Только вот пока непонятно с кем.
- Можешь выпендриваться сколько в тебя влезет! - рявкнул он узнику, сбросив веревку с локтя и начиная ее наматывать заново. - Этот разговор, если честно, был больше нужен тебе, чем мне. Я и так знаю все, что мне необходимо. А вот ты никак не хочешь уяснить, что кроме идиотской гордости и напыщенности есть еще и здравый смысл. Если ты вообразил, что мне нужны твои ответы, ты жестоко ошибся. Ибо когда они мне нужны, я их получаю, поверь мне. И что бы я сейчас ни думал о Таларете и его затее, она принесла один полезный результат. Он продемонстрировал тебе не все, конечно, но в какой-то степени, возможности нашей карательной машины. И ты сам не хуже меня понимаешь, что это работает. И как это работает тоже теперь понимаешь. Если мне будет нужно, твои кошмары станут явью. А явь - самым натуральным кошмаром. Но пока мне это не нужно. И у меня нет лишнего времени, чтобы тратить его тут впустую. Я еду на переговоры. С твоими братьями. И можешь мне поверить, Канафинвэ от лица вашего народа как временный верховный король нолдор согласится со всеми моими условиями и предложениями. Тебе не нужно объяснять, почему? Если хочешь что-то ему передать, я готов тебя выслушать.
Эталдет смотал наконец веревку и теперь стоял у двери, готовый уходить, смотря на пленника с раздражением и превосходством, а также с явно выраженной усталостью на лице.

Когда Найденыш начал внезапно смеяться, майа на мгновение замер, размышляя, а не тронулся ли тот все-таки умом, только удачно маскировался до этого. Однако очень быстро темный догадался, что все это просто нервный срыв, не больше. Слишком долго копилось и слишком много. Сочувствия у него не было. Жалости тоже. Однако было понимание, сухая профессиональная констатация того, что если, скажем, животному отрубить кусочек хвоста, оно будет вести себя вот так. а если еще кусочек - то совсем иначе. А если пилить ржавым ножом, то можно и третью реакцию пронаблюдать. Поэтому оскорбления в свой адрес он тоже пропустил мимо ушей. Точнее списал их на все то же послешоковое состояние. В чем, надо сказать, узнику весьма повезло, ибо если бы е эта маленькая поправка, тот, кто решился бы разговаривать с Эталдетом подобным образом серьезно, огреб бы очень много неприятностей на все точки своего тела.
Вспышка закончилась так же внезапно, как и началась. Эталдет молча наблюдал всю сцену с начала до конца, не дрогнув ни одним мускулом на лице. Казалось, он торопился, но потом на время позабыл о своих важных делах, желая досмотреть сцену до конца.
- А вот тут ты ошибаешься, дружок, - коротко, четко и сухо ответил темный, когда наступила тишина. - Я ни капли не сомневаюсь, что все наши условия будут приняты. А возможно, и не только они. И когда я вернусь, я тебе это продемонстрирую, чтобы ты тоже больше не сомневался. Не все такие упрямые идиоты как ты. Потеряв отца и двух братьев, ваш новый верховный король стал весьма и весьма сговорчив, можешь мне поверить. А чтобы ты не очень скучал, пока меня не будет. И чтобы смог потом узнать подпись собственного брата, я тебе оставлю пока вот это.
Эталдет сунул руку в карман и вытащил скрученный листок, который развернул и сунул пленному почти под нос, а потом бросил на пол так, чтобы тот мог легко достать, несмотря на короткую цепь.
- Можешь обманывать себя тем, что это не его почерк и мы его подделали. Хотя даже чтобы подделать. нужен образец. Но вот кому как не тебе не знать, что нельзя подделать стихов. Стихи совершенно настоящие. И возможно даже тебе знакомые. И ты, конечно, понимаешь, что это нельзя было найти в окрестностях лагеря или отобрать у первого встречного эльфа. Это из личных бумаг твоего брата, теперешнего верховного короля нолдор. А сейчас я тебя оставлю, ибо ты не в себе, и дальнейший разговор не имеет смысла. Поговорим, когда я вернусь. Тогда тебе нечего будет мне возразить.
Эталдет развернулся и вышел из комнаты, больше не оборачиваясь.