Орки долго тащили Келебриля по коридорам. Там где им надоедало то, что он почти не пытался идти и просто висел у них на руках, они добавляли ему пинков или просто везли по полу за собой, как будто бы он был уже мертвый. Впрочем, если бы это было так, им бы очень не поздоровилось, ибо у них было вполне конкретное указание, которое они были обязаны выполнить, причем именно так, как было приказано, и никак иначе.
Наконец они достигли цели своего путешествия и остановились, просто сгрузив свою ношу тут же на пол как куль со всякой всячиной. Однако долго полежать несчастному пленнику не пришлось, потому что через некоторое время он услышал (а видеть он ничего не мог, ибо на голове все еще был надет плотный мешок) ругань на темном наречии, препирательства, указания. а потом его приподняли, связали за спиной руки куском веревки, приподняли и бросили. Видеть пленник, может быть, ничего и не мог, а вот не почувствовать удара об пол и прутья железной клетки (а это была именно она, клетка для перевозки узников), просто не имел шанса. Потом недалеко от него кто-то еще глухо застонал, так же как и он встретившись с немягкими предметами со всего размаху. Голос был едва слышный, но без сомнения женский, хотя и сорванный от крика, как и у многих тут.
Почти сразу же после этого клетка начала качаться и двигаться. Повозка с пленниками отправилась в путь. В последний путь. Сопровождала ее еще одна телега, груженая чем-то, закрытым сверху темной тканью или шкурой. Не ней сидели орки, выделенные в сопровождение. Еще один уместился рядом с возницей, который управлял лошадьми, тащившими клетку. Процессия двигалась с максимальной скоростью, на которую была способна. Пленников трясло и бросало из стороны в сторону. Однако они уверенно удалялись от Ангбанда. Дальше и дальше. Скоро все звуки затихли и была слышна только ругань охраны и ржание лошадей, которых они нещадно погоняли. А вскоре утихла и ругань.

НПС Линтенис

- Никто! - глухо отозвался рядом женский голос. Однако уже через несколько мгновений обладательница голоса, вероятно, поменяла свою позицию, потому что она подвинулась к соседу по несчастью ближе и принялась развязывать ему руки. Веревка не поддавалась. К тому же женщина развязывала ее как-то странно, короткими рывками. При этом она тяжело дышала, но не говорила ни слова. Пару раз клетку порядочно трясло, и пленники буквально валились друг на друга, но женщина упорно молчала и продолжала ковыряться с веревкой, пока, наконец, та не поддалась. Распустив ее достаточно для того, чтобы можно было выпутаться самостоятельно, женщина тут же прекратила свою работу и отползла в сторону, насколько позволяла клетка.
Она села в дальнем углу, прислонившись спиной к прутьям, уперевшись ногами в пол, чтобы не падать при резкой тряске, и положила руки на колени. Оказалось, что руки у нее тоже были связаны, но только спереди. Это позволило ей помочь соседу, но развязаться самой у нее не вышло. Или же она не пыталась. Веревку можно было бы попробовать развязать зубами, однако женщину, видимо, совсем недавно били по лицу: оно было все в синяках, губы разбиты и едва только начинали заживать. Скорее всего, пленница не хотела причинять себе лишнюю боль и не пыталась освободиться вовсе. Выглядела она вообще ужасно, одета в какие-то бурые от крови и грязи лохмотья, руки и ноги  все в свежих, едва подсыхавших ранах и старых шрамах. Глаза были потухшими и пустыми. Женщина вообще, казалось, не проявляла особого интереса к окружающей среде.

НПС Линтенис

Женщина молча и почти равнодушно наблюдала за тем, как сосед медленно, но верно освобождал руки, а потом избавлялся от ненавистного мешка на голове. У нее промелькнула мысль, что хорошо еще, что ей мешок не надели, но мысль промелькнула где-то на заднем плане: узница не думала, что ей было бы тогда намного хуже, чем сейчас. Также она никак не отреагировала, когда эльф принялся развязывать руки ей. Не мешала, не сопротивлялась, но и не помогала ничем. Просто тупо смотрела на его старания и молчала. Клетка все ехала и ехала без остановки. Охранники не обращали на действия своих жертв никакого внимания. То ли не видели, то ли им было все равно, освободятся остроухие или нет - прутья клетки-то им все равно не перегрызть, так что беспокоиться было не о чем.
Женщина молчала и смотрела на манипуляции со своими запястьями. После душных камер от свежего воздуха мутило, клетку трясло, так что узники то и дело подскакивали на деревянном полу. Прутья решетки давили в спину. Но женщина молчала. Наконец сосед развязал ей руки, потратив на это, наверное, все оставшиеся у него силы. Нужно было поблагодарить, но женщина упорно молчала, машинально потирая запястья. И только когда эльф обратился к ней с вопросом, она неожиданно посмотрела на него в упор и вскинулась, зло и отчаянно:
- За что?! А ты знаешь кого-то, кто оказался тут за что-то?! Да?! За что! А ты здесь за что? За то, что мы - эльфы! За то, что они ненавидят нас! За то, что рано или поздно они убьют всех! Всех... - всплеск ярости прекратился так же быстро и внезапно, как и начался. Женщина снова заняла свою прежнюю отрешенную позу и отвернулась, безразлично разглядывая куцый пейзаж. Она думала, что никогда больше ничего не увидит, кроме стен Ангамандо, однако все вышло иначе. Орки проигнорировали даже ее истерические крики, не только не замедлив движение, но и не бросив никакой реплики, как они это делали обычно, призывая к порядку и спокойствию. Казалось, им вообще не было никакого дела до обитателей клетки. Они разговаривали между собой, гоготали, а пленников как будто бы и вовсе не существовало.
Женщина попуталась закутаться в свои лохмотья, но у нее ничего не вышло. Тем более, что движение было скорее нервное, чем попытка согреться. После ледяного холода камер, даже обдувавший клетку прохладный ветерок мог показаться теплым.
- А ты... - вдруг снова раздался хриплый голос пленницы, - почему тут?
Вот правильный вопрос: не за что, а почему. И почему именно тут, ведь ты же знаешь, куда нас везут? Или нет?

НПС Линтенис

На ответ собеседника женщина отреагировала странно: она посмотрела на него с едва скрываемой завистью, хотя едва ли в его словах прозвучало хоть что-то, чему можно было бы позавидовать в здравом уме. Но она тут же пояснила:
- Ты хотя бы за дело... - И тут же замолчала, как будто бы сказала лишнее. Посмотрела на эльфа настороженно и отвернулась, но на его тихую реплику резко вскинулась, едко и неприятно рассмеявшись.
- И что с того? Думаешь, это играет какую-то роль для них?
Она замолчала, снова уходя в себя. Молчала долго, угрюмо уставившись в одну точку, как безумная, а потом вдруг ни с того, ни с сего представилась:
- Меня Линтенис зовут... звали раньше... Ты... знаешь, куда нас везут? Тебе сказали?

Спустя какое-то время орки остановили клетку и расположились на ночлег в стороне, принимаясь за ужин и весело гогоча над какими-то своими разговорами. На пленников, как ни странно никто не обращал почти никакого внимания. Даже поиздеваться не пытались. Как будто их и не было вовсе. Сунули между прутьев кусок дрянного хлеба и деревянный сосуд с водой  и занялись своими делами.

Линтенис сидела ближе к этому краю, и когда орк подошел, инстинктивно отшатнулась от решетки. После его ухода она некоторое время смотрела на оставленные им предметы, потом потянулась к хлебу, разломила напополам и протянула один кусок эльфу.
- На! Это твое... Воды только мало... - Но воду она тоже переставила ближе к середине и подальше от края, пока орк не передумал и не решил вернуться и ее забрать. - Зачем нас кормят? - задумчиво переспросила она, крутя свой кусок в руках. - Зачем?
После чего она начала отщипывать от куска небольшие крошки и бросать себе в рот, чтобы не откусывать, обдирая о сухой хлеб разбитые губы.
- Ты... хочешь умереть? - во взгляде опять почему-то появилась зависть. - Все наконец-то прекратится...

НПС Линтенис

Оставшееся до привала время ехали молча, и женщина гадала, то ли товарищ по несчастью и правда ничего не знал и даже не догадывался о цели их путешествия, то ли пытался скрыть это от нее. А если правда было второе, то почему? Не доверял, что вполне нормально для узников Ангбанда? Или все было хуже, и у него были ПРИЧИНЫ не говорить ей правды? Точнее не так: у него были причины не говорить правды ЕЙ. Однако узнать это было практически невозможно - не спросишь же. потому Линтенис тоже молчала, стараясь даже не смотреть в сторону пленника, боясь, что взгляд может выдать лишнее.

Когда Келебриль отказался от еды, женщина хотела возмущенно возразить и сунуть ему его порцию без препирательств. Однако она подняла на него глаза и потрясенно увидела в ответном взгляде ПОЧЕМУ он не взял свой кусок. И слова застряли в горле, а на глазах выступили слезы, которых трудно было добиться даже пытками и угрозами - слишком много она их выплакала в последнее время, и они, вероятно, закончились. Однако это... Линтенис давно уже перестала считать себя женщиной. Затравленное, грязное, измученное животное. Она отдавала себе отчет в том, как она выглядела, особенно после последней встречи с палачом перед этой поездкой. Она понимала, что в голосе уже давно не осталось ничего приятного, в движениях грации, а в словах - только ненависть и страх. И все же... Сидящий перед ней полуживой страдалец пытался проявить галантность и готов был пожертвовать собой ради нее. Она прекрасно понимала, что значило для изголодавшегося узника отказаться от еды, особенно если было непонятно, дадут ли ее когда-нибудь еще или это был последний раз в их жизни.
- Ты... - прошептала женщина, потрясенно, но шепот перешел в хрип. - Это... не надо... для меня не надо! Я... нет!
Она почти швырнула хлеб в Келебриля и неожиданно разрыдалась, уткнув лицо в колени. Плакала она отчаянно, но глухо, тихо поскуливая, отчаянно и горько. Однако инстинктивно старалась делать это как можно тише, чтобы не привлекать внимания мучителей. Впрочем, тем не было никакого дела до клетки, к которой они не только не подходили, но даже и голов в ту сторону не поворачивали.

Перестав плакать, Линтенис резко подняла голову и какое-то время не могла понять, где она и что происходит. А потом повертела в руках свою порцию хлеба, которую все еще держала, не решаясь выпустить. А потом принялась медленно есть. На вопрос о том, зачем их кормят, Келебриль не ответил ничего, еще раз подтвердив версию о том, что он знает или понимает, куда их везут. Однако тут же он принялся активно сочинять какую-то нелепую историю по поводу их возможного радужного будущего. Знал бы ты!.. А что, если он - знает? И рассказывает все эти байки исключительно для нее. Но зачем? Чтобы скрыть свою осведомленность? Или выведать, что известно ей самой? И вопросов прямых не задает... Или... или он все-таки жалел ее и пытался помочь таким бесхитростным и нелепым, но единственно доступным способом. К горлу опять подступили слезы, но Линтенис усилием воли заставила их отступить. Хватит раскисать! Хватит думать о том, чего никогда больше не будет! Хватит вообще думать о чем бы то ни было, кроме... Келебриль будет первым, кто бросит в нее камень. Она это знала. Если конечно, он не сам такой же, как она... Это тоже было вполне возможно, а потому следовало молчать. Молчать. Только молчать.

Ехали они еще долго, но ничего не происходило. Орки пленников по-прежнему игнорировали, вечером следующего дня дали еще еды и воды, хотя ее было так же мало. Общаться особого желания не возникало, да Линтенис и не стремилась к общению, стараясь не провоцировать соседа, но и не особо его поощрять. Казалось, что совместное пребывание ее мучило, но она старательно пыталась это скрывать. Наконец к концу третьего (или четвертого, женщина сбилась со счету) дня пути из-за ближайших валунов появилось двое орков, которые их тут явно поджидали, потому что они активно указали вознице, куда он должен поворачивать. Клетка выехала из-за поворота, и впереди показалась небольшая площадка перед практически отвесной скалой. Вокруг открывался вид на окрестности, видно было далеко. Лошади остановились, и Линтенис поняла, что они приехали. Сердце мучительно заныло и безумно захотелось, чтобы путь продолжался еще сколько угодно долго. Пусть будет холод, голод. жажда, напряжение, но только не то, что должно было произойти. Женщина обхватила руками плечи и молчала, как будто бы могла спрятаться от того, что ее ждало. Или как-то это предотвратить.
- Прощай... - прошептала она спутнику помимо своей воли. - Прощай, Келебриль...

НПС Линтенис

Как ни странно, тихие слова товарища по несчастью отрезвили и успокоили ее. И женщина не решилась поднять на него глаза, потому что опасалась, что внезапно полыхнувшая в них зависть может оказаться им замеченной. Как ей захотелось в этот момент тоже поверить в то, что они умрут. Испугаться этого. Содрогаться от отчаяния и ужаса, как несколько мгновений назад. Но эльфийка знала, что смерть была бы для нее слишком желанной, чтобы она могла на нее рассчитывать. Вот такая смерть, естественная, пусть мучительная, долгая, но не вызывающая сомнений в том, что она была к своей смерти непричастна. Ведь если возникнет хоть малейшее подозрение... Впрочем, кто ей сказал, что обещаниям можно было верить?! Наверное, тот же, кто поведал, что иного выхода у нее не было, нет и, к сожалению, не будет.

НПС орки

Орки живенько собрались, погрузили все необходимое обратно на свою телегу, захлопнули пустую теперь клетку и пустились в обратный путь. Те двое, что их встречали, теперь разместились рядом с возницей клетки и что-то бурно с ним обсуждали, явно возмущаясь или жалуясь на судьбу. Втроем им там было тесно, однако ни один из пассажиров не хотел уступать второму удобное место. Впрочем, вся эта борьба оказалась напрасной, потому что едва обе повозки отъехали и повернули так, что прикованным пленникам их было уже нипочем не видно, бранящиеся орки соскочили на землю и с огромным сожалением остались на месте, провожая собратьев, которые весело гоготали  и что-то им кричали на прощание. Один из оставшихся хотел выбраниться вслед, но товарищ схватил его за плечо, явно останавливая. После чего оба молча нырнули за ближайшие валуны.
Обе телеги продолжили свой путь. На одной - одинокий возница пустой клетки, на второй полдюжины охранников, явно радующихся тому, что работу выполнили, отвязались от нее и теперь их ждал спокойный путь домой, а там ужин, обед, завтрак и заслуженный отдых, а то и благодарность от начальства за хорошее поведение. Зачем остроухих надо было тащить такую даль, чтобы убить, было непонятно. Но им и не надо, начальству виднее. Надо будет, по всей округе развесят эти полутрупики, жалко что ли? Территория-то их, что хотят, то и делают, это ясно.

НПС орки

Оркам велено было охранять территорию. Они и охраняли. Хотя сначала там и охранять было нечего - совершенно пустая скала. Поэтому охранники не особенно перетрудились. Они охотились в свое удовольствие, жрали свежего сколько лезло, не то, что в Ангбанде, и в ус не дули. Притом, что на вверенный объект никто не покушался, да и вообще в округе ровным счетом никого не было. Охранники расслабились и оборзели. Когда спустя несколько дней (а если честно, то орки их и не считали, так что. может быть, их было и больше) появились наконец две телеги - с остроухими и с сопровождающими, "курортники" приняли их как родных, потому что соскучились тут за постоянным отдыхом-то. Собратья были менее рады жизни, охотиться не решались и жрали всю дорогу то, что им дали при отправке. Потом быстренько прибили остроухих к скале и засобирались назад. И причины тому были серьезные. Некоторое время назад случилось невероятное - ночью вдруг что-то стало светить. Ужасно так, противно, спать не давало и вызывало смутную тревогу. Но спустя всего неделю оказалось, что это-то было еще полбеды, а вот теперь настал полный каюк, потому что днем стало светить еще хуже и жарче. Никуда теперь от этой гадости не укроешься. Однако находчивые конвоиры быстро уяснили, что ночью светит меньше, чем днем. А значит днем удобнее дрыхнуть, а ночью как раз ехать спокойненько. Потому они и торопились, чтобы, значит, до утра отъехать подальше и спать завалиться. Те же двое несчастных, которые по-прежнему должны были оставаться охранять вверенный объект "до новых указаний" были этим не очень довольны, ибо рассчитывали на веселую компанию, а теперь снова оставались на пару. Решив, что остроухих со скалы никто не украдет, они от огорчения решили поужинать в очередной раз. За этим занятием их и настигла смерть. Будь орки чуть поумнее или хотя бы повнимательнее, возможно, они бы услышали подъезжающих эльфов раньше. те ведь, в общем-то, не особо и таились. Однако заметить огромную собаку, появившуюся словно ниоткуда, было гораздо сложнее. В итоге один из несчастных только успел истошно заорать, когда животное решило тоже поужинать, причем именно им. А второй принялся улепетывать, но тоже был убит практически на месте.
Остальные орки уже отъехали. И если бы даже они и могли услышать крики товарищей, то не придали им особого значения, полагая себя хозяевами положения, которым бояться нечего. Когда неожиданно появился эльфийский отряд, орки сначала просто оторопели. Возница клетки начал неистово стегать лошадь, пытаясь максимально ускорить ее движение. Собратья на второй телеге очень быстро догадались, что у них нет шансов уйти таким способом от всадников, а сражаться вшестером с превосходящим противником им вовсе не улыбалось. Потому они просто попрыгали с телеги на ходу и бросились врассыпную, кто куда, надеясь укрыться и спасти свою шкуру, нимало не беспокоясь об остальных.

НПС Линтенис

Эльфийка не открывала глаз, но даже по голосам догадывалась, что должны были чувствовать те несчастные, которым не повезло их спасать. Не требовалось понимать слова, чтобы верно услышать боль и потрясение, возмущение, гнев - все то, что сами узники давно уже разучились испытывать, по крайней мере, по отношению к таким ставшим для них обыденными вещам, как два полузамученных тела на скале. Когда к ней подошли и обняли, приподнимая, Линтенис все же открыла глаза и посмотрела на незнакомого эльфа с благодарностью и непередаваемым восторгом, ибо ей как раз было странно видеть эльфа, который мог ходить куда хочет, был вооружен и даже пытался ей помочь.
- Спасибо... - еле слышно выдохнула она и снова закрыла глаза, торопясь убежать от того, что неизбежно приближалось с каждым мгновением... И все же... если бы она могла, она не удержалась и бросилась бы спасителю на шею. Она не думала ,что спасение это так... прекрасно!

НПС орки

Оказаться в плену у эльфов - это было самое невероятное из того, что могли себе представить орки, отправленные для сопровождения пленников и осуществления казни. Это было странно и противоестественно. Однако ситуация явно не располагала к философским размышлениям, даже если бы Морготовы твари были на это способны. Удрать не удалось. Судьба оставшихся товарищей была неизвестна, но судя по всему, незавидна и весьма печальна. А главным и самым неприятным аргументом оказался меч, который сунули одному из пленных почти под нос, и если бы тот не отшатнулся вовремя, то мог бы оного носа и лишиться запросто. Обладатель меча был зол. Нет, не просто зол - он был ОЧЕНЬ зол. Он был в бешенстве таком, какое трудно было представить у остроухих, особенно если пользоваться не особо-то развитыми орочьими мозгами. Эльф что-то спросил, чего пленный, конечно же не понял, ибо эльфийскими языками не владел, однако слов и не требовалось, чтобы понять: дела ОЧЕНЬ плохи. Несчастный орк понял, что ему хана, поглядел на меч, на его злобного обладателя и, не найдя никакого иного выхода, бухнулся перед ним на колени, что-то быстро затараторив на темном наречии и отчаянно, но совершенно недоступно для разумения дергаясь, подмигивая, округляя глаза, ибо двигать связанными руками не мог. Товарищи смотрели на него со смешанным интересом, неодобрением и готовностью повторить, если окажутся на его месте.